- Ниро Вульф, #34
7
Когда мы покидали собрание в комнате Хака, чтобы пойти «переговорить» со своим клиентом, было без двадцати десять. В четверть первого, больше двух с половиной часов спустя, мы снова сидели в этой же комнате, на сей раз в несколько расширенном составе.
Все это время в доме, который построил отец Германа Луэнта и где самого Германа в конце концов безжалостно отправили на тот свет, двенадцать квалифицированных служителей закона, включая заместителя полицейского комиссара и двух помощников окружного прокурора, разыгрывали профессиональный спектакль. Я стал свидетелем лишь малой его части, так как почти все эти 155 минут провел наверху в швейной, отвечая на вопросы и поясняя предшествующие ответы, но я не сомневался, что действие развертывалось профессионально, ибо не раз видел подобное представление прежде. На мой вкус, оно было даже слишком профессиональным: в процессе допроса я не отказался бы разок-другой перекинуться парой слов с Вульфом, но мне этого не позволили. Нас предусмотрительно развели по разным комнатам, поэтому с девяти сорока пяти и до четверти первого, когда сержант Пэрли Стеббинз зашел в швейную, чтобы сопроводить меня в комнату Хака, я не имел от Вульфа никаких вестей.
Состав действующих лиц был тем же, но все они выглядели заметно осунувшимися. Сам Хак, по-прежнему в галстуке бабочкой и коричневом пиджаке, казался таким измочаленным, что я даже удивился, почему полицейские не проявили большей обходительности с человеком, обладающим такими огромными деньгами, воспользовавшись в качестве благовидного предлога его болезнью. Также было похоже, что Пол Тейер выказал избыток темперамента, и его пришлось успокаивать. Его галстук съехал на сторону, волосы были взъерошены, а по бокам стояли полицейские. Очевидно, женщины в целом перенесли экзекуцию несколько лучше мужчин, но и на них события отразились не лучшим образом. Миссис О'Ши сидела прямо, сверля холодными голубыми глазами расположившегося рядом с Вульфом инспектора Кремера. Когда мы с Пэрли вошли, она даже не удостоила нас взглядом. И будь я проклят, если мисс Рифф и мисс Марси не держались за руки! Они примостились бок о бок на диване, который делили с помощником окружного прокурора Мандельбаумом и заместителем комиссара полиции Бойлом.
Следует отдать должное Вульфу. Он занимал все то же большое кресло, что и прежде, хотя на сей раз ему пришлось его отвоевывать без моей помощи. Он не казался утомленным. Когда я вошел, и мы встретились с ним взглядом… О-о, ну и дела! — подумал я. Я хорошо знал этот взгляд. Вульф готовился выкинуть какой-то финт.
— Арчи! — бросил он мне.
— Да, сэр.
— Сядь. Я сказал мистеру Кремеру, что хочу уйти домой, и в качестве выкупа предложил сделать несколько комментариев о событии, настояв на твоем присутствии. Ты, конечно, ответил на все вопросы и предоставил всю информацию, которой располагал?
— Да, сэр.
— Я тоже. Подвинь свой стул, ты загораживаешь мне мистера Тейера. Вот так нормально. Мистер Кремер, я мог высказать все это гораздо раньше — по сути, сразу же после вашего прибытия, — но вы не были готовы меня слушать, и кроме того, существовала вероятность, что ваши люди обнаружат нечто, что поставит под сомнение или даже перечеркнет мои выводы. Не знаю, возможно, так и случилось, поэтому мне необходимо задать несколько вопросов.
Слова Вульфа отнюдь не вызвали восторга у инспектора Кремера. На его круглом красном лице читалось явное недовольство.
— Вы не говорили, что хотите задать вопросы, — проскрежетал он. — Вы сказали, что у вас есть комментарии. Иными словами, что вы знаете, кто убил Луэнта.
— Да, знаю, если только вы сами не знаете лучше меня. Для выяснения этого и предназначены мои вопросы. Вы готовы предъявить кому-либо обвинение?
— Нет.
— Вы нашли подходящее, на ваш взгляд, орудие убийства?
— Нет.
— Есть ли у вас какие-либо улики, исключающие предположение, что Луэнта убили где-то еще, после чего его тело было доставлено в комнату и там брошено?
— Нет.
— Есть ли у вас улики, указывающие на какое-то место в доме, как на место, где было совершено убийство?
— Нет.
— Есть ли у вас основания, явные или косвенные, считать кого-либо из этих людей вне подозрения?
— Нет.
— Как долго вы намерены это терпеть, инспектор? — вмешался с дивана Бойл.
— Вы имели возможность сделать так, чтобы это не начиналось, — сухо заметил Вульф. — Итак, комментарий. Почти нереально, чтобы Луэнт был убит там, где найден его труп. Удар, повлекший мгновенную смерть, не могли нанести в узком проходе, поскольку его направление — снизу вверх. Следы борьбы отсутствуют, коврик даже не сдвинут, и мне не верится, что удар такой силы мог быть нанесен…
— Ясно! — прорычал Кремер. — Нам и самим не верится.
— Значит, вы тоже думаете, что он был убит где-то в другом месте?
— Да.
— Но не знаете где?
— Нет.
— Послушайте, Вульф, что здесь, по-вашему? Викторина «счастливый случай»? — взорвался Мандельбаум.
Вульф это проигнорировал.
— Комментарий номер два. Если Луэнта убили где-то в другом месте, то зачем было перетаскивать труп? Вероятно, преступник не хотел, чтобы тело обнаружили на месте убийства. Каким образом его переместили? Это действительно вопрос. Для вертикальных передвижений существует лифт, но как к лифту и как от лифта? Должны были остаться следы, и вы их, конечно же, искали. Успешно?
— Нет.
— Значит, труп не волокли. Перенесли на руках? Но кто? Ни одна из женщин для этого не подходит. Хотя Луэнт был недомерком, он весил больше сорока килограммов. Мистер Хак? Установлено, что ноги способны держать его, да и то без поклажи, всего несколько шагов. Тогда мистер Тейер, ведь больше некому. Тут возникает еще один вопрос, который мне нужно задать вам, мистер Кремер. Зачем мистеру Тейеру было убивать мистера Луэнта?
— Не имею понятия.
— У вас нет даже предположений?
— В настоящее время нет.
— У меня тоже. Но есть и другой повод, чтобы, по крайней мере временно, снять с него подозрение: он не сумасшедший. Только сумасшедший стал бы среди бела дня таскать взад-вперед по коридору труп только что убитого им человека, подвергая себя опасности быть замеченным. Нет, из этого можно заключить, что труп не волокли и не несли. Остается только один…
— О Боже!
Это воскликнул я. Не так уж часто я позволяю себе перебивать Вульфа, когда он раскочегарится и мчит под всеми парами, но на сей раз прозрение наступило так внезапно, что я даже не заметил, как это у меня вырвалось. Взгляды собравшихся устремились на меня, и Вульф, повернув голову, осведомился:
— В чем дело, Арчи?
— Я лучше подожду, — пробормотал я.
— Ждать больше некогда. В чем дело?
— Ничего особенного, просто я вдруг понял, что собственными глазами видел убийцу в момент транспортировки трупа. Я стоял и смотрел, как он переправляет его, и мы даже обменялись парочкой фраз. Не хочу хвастать, но разве я не прав?
— Что ж, весьма вероятно, что прав…
— Чертовски своевременное прозрение, — подколол меня сержант Стеббинз.
— Встаньте-ка лучше рядом с мистером Хаком, — попросил его Вульф. — В его кресле может быть спрятано все что угодно, в особенности под покрывалом, и я не…
— Минутку, Вульф. — Мандельбаум покинул диван и теперь вышагивал по комнате. — Если вы располагаете уликами против кого-либо, в том числе против мистера Хака, мы хотели бы сперва с ними ознакомиться.
— Этот человек, — произнес Хак срывающимся голосом, — пытался выманить у меня сто тысяч долларов!
— И с успехом, — объявил Вульф. — Я совершенно уверен, что не смог бы их получить, если бы…
Он замолчал, насторожившись. Остальные, включая меня, тоже насторожились. Пэрли Стеббинз, знавший Вульфа многие годы, незаметно приблизился к сидящему в кресле Хаку и встал возле него справа. Хак вдруг задергал головой и зарычал на него в приступе бешенства:
— Убирайтесь!
Это было такое отвратительное рычание, что испуганный Мандельбаум, забыв о Вульфе, уставился на Хака. Пэрли, на которого в свое время рычали и не такие, как Хак, остался неподвижен.
— Я обещал комментарии, а не вещественные доказательства, — напомнил Вульф. — Кстати, вот еще один, объясняющий положение и характер раны на голове мистера Луэнта, а также направление нанесенного удара. Предположим, что я — мистер Хак. Я сижу в кресле-каталке в своем кабинете, уже начало шестого, и со мной мой шурин, Герман Луэнт. Я решил, что он должен умереть, так как представляет для меня смертельную опасность. Он нанял Ниро Вульфа, частного сыщика, который не растрачивает времени и таланта по пустякам, и затеял среди моих домочадцев расследование под предлогом слишком абсурдным, чтобы быть истинным. Я не только знаю, что моя жена не оставила бы брату денег втайне ото всех, но уверен, что он и сам знает: она бы никогда этого не сделала. Вдобавок в беседе с экономкой, секретаршей и сиделкой помощник Вульфа Гудвин якобы в шутку высказал предположение, что одна из них отравила мою жену. Мне сообщили об этом. Выяснить, кто именно, вы могли во время сбора показаний.
— Мы выяснили, — подтвердил Кремер. — Это была мисс Рифф.
Вульф иронически усмехнулся:
— Прекрасно. Итак, я решил, что шурин что-то заподозрил относительно кончины своей сестры и, следовательно, представляет для меня смертельную опасность. Для полноты картины добавлю: опасность заключалась в открытии факта, что я отравил свою жену — его сестру, — подмешав яд в тарелку с артишоками. Целью, конечно же, было завладеть ее миллионным состоянием. Мистер Хак, очевидно, не может доказать, что Луэнт не входил в его кабинет между шестнадцатью и семнадцатью часами?
— Нет. В половине пятого он посылал за ним мисс Рифф. Он говорит, что Луэнт пробыл у него десять минут и затем ушел.
— Мисс Рифф присутствовала при их разговоре?
— Нет. Она уходила из дома по поручениям.
Вульф кивнул.
— Великолепно. Справедливости ради, мистер Кремер и джентльмены, хочу заметить, что у меня было по сравнению с вами одно крупное преимущество. Вы ведь не видели, как мистер Хак передвигается на своей колеснице, не так ли?
Они ответили, что нет.
— Я тоже не видел, но мистер Гудвин мне это описал. Зрелище, я вам скажу, впечатляющее. Именно его описание и послужило отправной точкой для моих выводов. В настоящий момент мистер Хак, похоже, не горит желанием продемонстрировать свою машину. Что ж, это можно будет сделать позднее. Теперь вернемся назад: итак, я — мистер Хак, я сижу в своем кресле, в своем кабинете. Время приближается к пяти. — Вульф вытащил из кармана носовой платок и скомкал его в правой руке. — Это — пресс-папье, тяжелый шар из зеленого мрамора, я просто приготовил его. Оно здесь, на полочке моего кресла прижимает какие-то бумаги. Теперь ты, Арчи, — мистер Луэнт. Встань, пожалуйста, напротив меня… впрочем, можешь и сидеть. Чуть ближе, так более естественно. Теперь я поднимаю правой рукой пресс-папье, левой беру бумагу, чтобы показать тебе, но листок выскальзывает у меня из пальцев и падает на пол. Естественно, прежде чем послать за тобой, я потренировался, чтобы уронить его как можно более естественно. Ты наклоняешься, чтобы подобрать его — ты делаешь это не задумываясь, ведь я калека, — и в этот момент я бью тебя пресс-папье.
Я нагнулся, и он легонько хлопнул меня по затылку. Я не собирался прикидываться, падая замертво, но и распрямляться сразу тоже не годилось, поэтому я ограничился тем, что опустился на колени.
— Господи спаси, — пробормотала миссис О'Ши в мертвой тишине.
Вульф продолжал:
— При таком положении — я сижу, ты склонился — удар как раз приходится на череп снизу вверх. Теперь мне нужно двигаться так быстро, как позволяет моя физическая неполноценность. Двадцать секунд мне достаточно, чтобы убедиться: второго удара не требуется, ты мертв. Выше пояса я здоровый и сильный, и еще через двадцать секунд ты уже лежишь, переброшенный через мои колени и прикрытый пледом, без которого я никогда не показываюсь. Я нажимаю кнопку, берусь за рычаг. Мне нужно перевезти тело на другой этаж. Это, конечно, риск, но я вынужден на него пойти.
— Но где улики, черт возьми? — прорычал Мандельбаум.
— Вы их отыщете, и чем скорее, тем лучше, — ответил Вульф. — Начните с выяснения, подходит ли пресс-папье по форме ко вмятине на черепе. Думаю, вы обнаружите, что подходит. Исследуйте клетчатый плед, служивший покрывалом при транспортировке трупа, — вы обнаружите на нем волосы с головы Луэнта. Вы уже пришли к выводу, что Луэнта убили не в его комнате. Что ж, попробуйте объяснить, как был переправлен труп, если не при помощи кресла мистера Хака. Признаться, очень жаль, что, когда мистер Гудвин стоял у двери в комнату Луэнта и смотрел, как мистер Хак, появившись в своем кресле из лифта, направляется к себе в комнату, уже вечерело и освещение в коридоре было тусклым. У Гудвина острое зрение, и при более ярком свете он, вероятно, заметил бы, что бугор под пледом неестественно велик. Конечно, появление Гудвина вынудило мистера Хака на время укрыться с грузом в своей комнате, но мистер Гудвин почти сразу ушел — он отправился звонить мне из автомата, — и мистер Хак закончил транспортировку. Завершающий этап, видимо, оказался для него самым трудным, потому что дверь в комнату Луэнта была слишком узкой для его кресла. — Вульф повернулся к Мандельбауму, который все еще стоял возле дивана. — Но лично мне в качестве улики больше нравится другая деталь. По сути, ее одной достаточно, чтобы сделать вывод. Вы тщательно допросили всех нас и знаете, о чем шла речь в той комнате незадолго до обнаружения трупа: в присутствии пяти свидетелей я вытягивал из мистера Хака обещание заплатить мне крупную сумму денег. В обмен на что? В обмен на встречное обещание, что мистер Луэнт больше не будет никому досаждать своими обвинениями! Неужели мистер Хак такой редкостный осел, что согласился на эту сделку, зная, что Луэнт еще жив? Ведь весть о ней — через мистера Тейера или кого-то еще — наверняка достигла бы ушей Луэнта, и он, решив, что я предал его, взяв отступного у врага, удвоил бы свою подозрительность, вместо того чтобы отбросить ее. — Вульф покачал головой. — Нет, не подлежит сомнению, что в тот момент мистер Хак уже знал о смерти Луэнта. Но есть и другой аспект: дело в том, что, соглашаясь на мое предложение, он признавался в своей виновности. Он думал, по крайней мере в тот момент, что я его шантажирую, и решил уступить. Я прижал его при свидетелях, а чтобы выяснить, как много мне известно и насколько я окажусь сговорчив, ему требовалось остаться со мной наедине. Не страшись Хак правосудия, он рассмеялся бы мне в лицо, обозвав остряком, а когда я перешел от просьб к требованиям, послал бы за шурином и донес ему на меня. Но вы знаете, как он вместо этого поступил, и посмотрите-ка на него сейчас.
Большинство присутствующих посмотрели; не сделали этого лишь трое, тем самым продемонстрировав, как работают мужские мозги. Это были помощник окружного прокурора Мандельбаум, заместитель комиссара полиции Бойл и инспектор Кремер. Все три высокопоставленных служителя Закона уставились не на убийцу, который был только что изобличен, а на человека, который вывел его на чистую воду. Впрочем, их нельзя было за это сильно корить: теперь им предстояло предъявить Хаку обвинение и арестовать его, хотя они были совершенно не готовы передать дело суду присяжных, а у Хака имелось достаточно денег, чтобы нанять десять лучших адвокатов города.
Инспектор Кремер поднялся на ноги и, на всякий случай убедившись, что сержант Стеббинз по-прежнему дежурит возле Хака, повернулся к Вульфу.
— И посмотрите-ка на него сейчас… — передразнил он. — Нет, давайте-ка лучше посмотрим на вас, мистер Вульф! На вас и на ваши ценные комментарии! Эта сделка, которую вы предложили — вы сказали, что только осел согласился бы на нее, зная, что Луэнт еще жив. Отлично! Но как тогда быть с вами? Ведь столь же очевидно, что только осел мог предложить такую сделку, думая, что мистер Луэнт находится в добром здравии. Бог свидетель, вас можно обозвать по-всякому, но только не ослом. А этот фокус, который выкинул Гудвин, чтобы заполучить вас сюда!.. Он ни за что не решился бы на него, а вы бы ни за что не приехали, не знай вы оба об убийстве Луэнта. Итак, я жду от вас комментариев.
— Фу, — мягко произнес Вульф. — Неужели вам мало забот и без…
Он умолк, чтобы понаблюдать спектакль, ставший на сей раз демонстрацией того, как работает мозг женщины. Миссис О'Ши встала со своего места и, скрестив руки на груди, медленно, словно в трансе, двинулась к своему патрону. По ее щекам ручьями текли слезы. Она остановилась в трех шагах от него.
— Это кара небесная, — проговорила она так тихо, что ее едва можно было расслышать. — Страх в моем сердце… о Боже, как долго он был там! Вы лгали мне, лгали все это время, и где-то в глубине души я знала это. Она проведала о нашей связи — проведала и сказала вам, и тогда вы убили ее. Но, благодарение небу, теперь вы…
Инспектор Кремер подхватил ее под локоть. Мозг другой женщины тоже работал. Сильвия Марси покинула диван, подошла к креслу-каталке и положила на колени Теодора Хака поверх коричневого покрывала какой-то предмет. Когда она направилась к двери, я увидел, что это было: на коленях Хака лежали маленькие наручные часики с обрамлением из красных камней — наверное, рубинов.
Я ничего не могу сообщить о судьбе двух других подарков, чье вручение было так ускорено моим появлением в доме. Минули месяцы; и только на прошлой неделе суд присяжных признал Хака виновным в преднамеренном убийстве. Но мне кажется, что миссис О'Ши и мисс Рифф все еще хранят свои часики.
