- Ниро Вульф, #7
Глава 11
— Я же просил вас подождать в прихожей, — зарычал на меня Барретт.
— Не имеет значения, — заверил я. — Когда я думаю о деле, я не обращаю внимания на…
— Ой, это же наш сыщик! — восторженно воскликнула Белинда Рид — святая невинность. — Выпьете с нами?
Сама она потягивала коктейль, а туалетный столик рядом с диваном был весь заставлен бутылками. Зорка тоже приложилась к стакану. Приподнявшись на локте, она таращилась на меня и смущенно улыбалась. Говорить, судя по всему, не намеревалась.
— Замолчи, Бел, — сердито сказал Барретт. — Он пришел за Зоркой. Вам не стыдно так сидеть? — вскинулся он и повернулся ко мне. — Объясните ей сами.
— Нетшего объясняй тут, — обиженно процедила Зорка.
— Выпейте с нами, — не унималась Белинда. — Я еще никогда не выпивала вместе с сыщиком, да еще с таким хорошеньким. — Она похлопала по дивану рядом с собой и целомудренно натянула пеньюар на обнажившееся колено. — Садитесь сюда.
— Белинда, не дури, — прорычал Барретт.
— Она хочет, чтобы ты приревновал, Дональд, — хихикнула Зорка. — Ты зе заставил ее ревновать к этой Тормик.
— Ладно, — отмахнулась Белинда. — Выпейте со мной! Как вас зовут?
— Зовите меня Арчи, — великодушно разрешил я. Потом, сообразив, что не мешало бы подкрепить силы, я потянулся за бутылкой и стаканом. В последний миг обернулся к Барретту и спросил:
— Извините, если хозяин вы…
— Это квартира мисс Рид, — сухо ответил он. — Но вы вторглись сюда…
— Пожалуйста, выпейте, Арчи, — взмолилась Белинда.
— Спасибо, — улыбнулся я и, до краев наполнив стакан, залпом осушил его. После чего посоветовал Барретту: — Вам тоже не помешает промочить горло, старина. Вы перенапряглись. — Я обратился к Зорке: — А дело вот в чем. После того, как вы позвонили в контору Ниро Вулфа и сказали мне…
— Сто? После чего?
Я придвинулся к ней поближе, чтобы ей было легче сосредоточиться.
— После того, как вы позвонили и сказали мне, что видели, как мисс Тормик подложила что-то в карман моего пальто…
— Ничего подобного! Я? Я вам позвонила? — Она махнула рукой, держащей бокал, в сторону Белинды, расплескав добрую половину его содержимого на ковер, и обиженно попросила: — Бел, не давай ему больсе пить! Он говорит, сто я ему звонила!
— Может быть, так оно и есть, дорогая? Ты ведь часто звонишь мужчинам. И я тебя не виню, что ты звонила ему. Он красавчик.
— Но я ему вовсе не звонила!
— Ну и зря. — Белинда пылко посмотрела на меня. — Выпей со мной, Перси.
— Я не Перси. Меня зовут Арчи. Перси — это тот, кого убили.
— Ох! — Белинда нахмурилась. — Да, это правда. Мы же поэтому и устроили попойку, чтобы попытаться забыть об этом. Бррр! — Она содрогнулась. — Подумать только: я назвала тебя Перси! Тебя! Ну и ну. А тебе не кажется, что это забавно, зайчик?
— Нет, — огрызнулся Барретт. — Этот субъект…
— Нет, это, безусловно, забавно! Тем более, что имя Арчи мне нравится. С какой стати я назвала его Перси? — Белинда снова вздрогнула. — Просто ужасно! Привратник вопит. Перси лежит на полу, вокруг шныряет полиция… — Она приумолкла и посмотрела на меня, раскрыв рот. — Господи, я же совсем забыла! Ах ты, сукин сын! Ведь это ты меня не выпускал! Подлый мерзавец!
Барретт похлопал меня по плечу.
— Понимаете, вы ворвались сюда без…
— Да, понимаю, — отрезал я и обратился к Зорке, на губах которой блуждала бессмысленная улыбка. Я бы отдал целый час своего драгоценного сна, чтобы узнать, сколько коктейлей она успела вылакать.
— Насчет вашего звонка, — произнес я. — Возможно, я просто прихвастнул. У меня есть слабость — хвастаться по поводу того, что мне часто звонят женщины. А с Дональдом Барреттом я пришел сюда просто, чтобы ему помочь. Мне все равно нужно было попасть на Сорок восьмую улицу, чтобы забрать свою машину. Барретт сказал, что просил вас приехать сюда и переночевать у мисс Рид, но после беседы со мной согласился, что нужды в этом нет, и вы можете возвращаться домой. Вот я и зашел с ним, чтобы отвезти вас домой. Не правда ли, Барретт?
— Я вовсе не соглашался…
— Не правда ли? — повторил уже я более настойчиво.
— Э-э… Да.
— То-то же. Так что можете набросить на себя пальто — одеваться вам ни к чему, — а я прихвачу вашу сумку и чемодан…
— Зачем? — спросила она.
— Дома вам понадобятся ваши вещи.
— Я не поеду домой.
— Господи, ведь уже почти рассвело…
— Я не поеду домой. Белинда, разве я еду домой?
— Нет, конечно. Если бы и ехала, то уж не с ним. Он мне не нравится. Ты слышала, как я вспомнила, что он мне, оказывается, совсем не нравится?
Я опять наполнил стакан и отхлебнул. Потом присел на краешек шезлонга возле голых ног Зорки, чтобы обмозговать положение. Сложностей создалось немало, а главная заключалась в том, что я не знал, насколько она назюзюкалась. Если она и вправду лыка не вяжет, толку от нее Вулфу не будет никакого. Но нельзя было сбрасывать со счетов и мою репутацию. За годы работы на Вулфа меня посылали со всевозможными поручениями многие сотни раз — раздобыть для него все, что угодно, от катушки ниток до уолл-стритовского брокера, — и я всегда с честью справлялся с любым заданием. Практически без осечек. Поэтому легко было представить, какой прием ждал меня дома в случае, если бы я вернулся без Зорки. Еще одним доводом послужила ее дурацкая улыбка, которая меня страшно бесила.
Я встал и заявил Барретту тоном, не допускающим возражений:
— Вам решать, братец. Вы ее сюда завлекли, вам и вытаскивать.
— А что я могу с ней сделать? — взвизгнул Барретт. — На руках вынести, что ли?
— Не сметь ко мне прикасаться, — недобрым голосом просипела Зорка. — Руки оторву!
— Да, не трогать ее! — подхватила Белинда, — Особенно ты, красавчик!
— Я вас к ней привел, — сказал Барретт. — На большее мы не договаривались. Эй, что вы делаете?
Не обращая на него внимания, я обогнул диван и подошел к узкому длинному столику, на котором стоял красный телефон. Барретт закусил губу и следил, как я набираю номер. Белинда науськивала его:
— Врежь ему, зайчик! Размажь по стенке. Нечего ему звонить. Вообще, пусть ничего не трогает…
— Ниро Вулф слушает, — прогудел мне в ухо голос.
— Алло, это управление полиции? — громко спросил я. — Мне нужен инспектор Кремер, начальник отдела тяжких преступлений.
— Понятно, — сказал Вулф. — Действуй дальше.
Барретт перегнулся через диван и страстно жестикулировал. Я отмахнулся от него и продолжал:
— Алло, отдел тяжких преступлений? Мне нужен инспектор Кремер. Ах, вот как? А кто это говорит? Сержант Финкл? Да, мне так и показалось. Арчи Гудвин из конторы Ниро Вулфа. Я хочу поделиться свежими новостями по поводу убийства Ладлоу…
Рука Барретта взметнулась, как змея, вырвала трубку из моей ладони и придавила к рычажкам телефонного аппарата.
— Не будьте идиотом, — посоветовал я. — Даже если я не сверну вам шею…
— Что вы хотели ему сказать?
— Где им искать женщину, которая показала, что видела, как мисс Тормик что-то подложила в карман моего пальто, а теперь это отрицает.
— Вы с ума сошли! Вы же представляете интересы мисс Тормик. Вы должны ее защищать.
— Я знаю. Но в конечном итоге оказывается, что лучшая защита — говорить правду.
— Чушь собачья! Вы понимаете, что они могут проследить, с какого номера звонили?
Я пожал плечами.
— Наверное. Если так, то они перезвонят сюда сами. Потом, если им что-то не понравится, они кого-нибудь пришлют, и вам придется их впустить. Ну и, конечно, если они застанут здесь меня и Зорку…
Барретт стиснул зубы.
— Ах, чертов предатель…
Я снова пожал плечами.
— Мне уже до смерти обрыдло слушать про вашу Тормик! — встряла мисс Рид. — Насколько я понимаю, Арчи…
— Заткнись! — резко оборвал ее Барретт. — Сама ведь знаешь…
Он вдруг прикусил язык и повернулся к Зорке.
— Тебе придется сматываться, да поживее! Вставай, быстро!
— Но ведь ты обещал… — взвыла Зорка.
— Мало ли что я обещал. Этот обманщик… — Барретт схватил ее за плечо и рывком поднял на ноги. Нужно отдать ему должное — в критической ситуации он не растерялся. — Где твое пальто? Где туфли и чулки? Впрочем, черт с ними, с чулками! Где туфли?
Он рванулся к двери и выскочил из гостиной. Я вышел в противоположную сторону, в прихожую, нацепил шляпу и надел пальто. Потом распахнул дверцы встроенного шкафа, думая помочь Зорке, — и остолбенел: каких только шкур, в которых раньше красовались пушные четвероногие, там не было! Решив, что сойдет и первая попавшаяся, я потянулся к ближайшей, по кто-то сзади схватил меня за локоть и прогнусавил прямо в ухо:
— Так дело не пойдет. Оставь мою норку в покое! И вообще — мотай отсюда!
Разгневанная Белинда, пеньюар которой распахнулся, явив моему нескромному взору все женские прелести, оттолкнула меня и выхватила из моих рук норковую шубку. Затем, повесив ее на место, он вручила мне другую, точно такую же. Я отнес норку в гостиную, где Барретт, придерживая шатавшуюся Зорку, одновременно пытался затянуть пояс вокруг ее красного халатика. Мы натянули на Зорку норковую шубу, застегнули доверху и, поддерживая с двух сторон, препроводили модельершу в прихожую. Мисс Рид стояла там, распахнув настежь входную дверь. Когда мы протискивались мимо, Барретт сказал Белинде:
— Мне придется проводить их вниз. Если зазвонит телефон, не снимай трубку. Я сейчас вернусь.
На ступеньках Зорка споткнулась, но мы ее удержали и в лифт затолкали уже без приключений. Барретт нажал на кнопку, и мы спустились на первый этаж. Проведя нас по темному коридору, Барретт отомкнул входную дверь и выпустил нас на улицу.
— Если хотите, чтобы я помог…
— Нет, благодарю. Если перезвонят из полиции, советую вам…
— Иди к черту!
Дверь захлопнулась, и я остался на тротуаре один со своей добычей. Она повисла у меня на руке и время от времени вскрикивала что-то вроде «гоп!». Я ободряюще потрепал ее по руке и повел по направлению к Гранд-Сентрал; мы не проковыляли и полквартала, как откуда-то вынырнуло такси, и я успел остановить его. Затолкать Зорку в машину оказалось уже только вопросом силы, а не ловкости. Она обмякла на сиденье, так что мне пришлось поддерживать ее, когда такси подпрыгивало, попадая в ямы, или круто заворачивало в сторону Лексингтон-авеню. Теперь Зорка бормотала нечто, напоминающее «тип-топ».
«Родстер» стоял на том же месте, где я его оставил, словно верный пес, дожидающийся загулявшего хозяина. Таксист оказался понятливым и ловким, и с его помощью я сумел запихнуть Зорку в мою машину без особых усилий. Правда, в последний миг она вдруг стала отбиваться и лягаться, но я проявил твердость и решительно усадил ее на заднее сиденье и захлопнул дверцу. Я расплатился с таксистом, добавив скромные чаевые, а в ответ кроме благодарности удостоился дружеского совета:
— Когда будешь ее вытаскивать, толкай сзади. Тогда она не сможет тебя укусить, да и до лица когтями не доберется.
— О'кей. Спасибо большое.
Я забрался на место водителя, запустил мотор, и мы покатили. Когда я завернул за угол, Зорка явственно произнесла:
— Грибблзук абгрындл!
Я отозвался сочувственным «Hvala bogu» и, должно быть, попал в точку, потому что Зорка привалилась к спинке сиденья и затихла. Еще пару раз я раскрывал рот, чтобы напомнить ей, куда мы едем, но ответом меня не удостоили. Впрочем, посмотрев на нее в зеркальце, я понял, что ответа едва ли дождусь. Улицы были почти пустынны, так что до Тридцать пятой я добрался быстро и без помех.
Остановившись перед нашим домом, я потрогал Зорку за плечо и назвал по имени. Она не ответила, сидя с закрытыми глазами. Я встряхнул ее, потом отпустил, и Зорка безжизненно свалилась в угол, обмякнув, словно тряпичная кукла. Я ущипнул ее за ляжку, но Зорка даже не поморщилась. Я снова потряс ее, уже куда сильнее, но ее голова только беспомощно моталась из стороны в сторону.
— Дьявольщина! — выругался я. — Нам всего-то десять ярдов осталось до посадки.
Я выбрался из машины, выволок Зорку наружу, подставил плечо и взвалил ее на себя. Она повисла на мне мертвым грузом, как куль с овсом. Только потяжелее: фунтов сто двадцать, прикинул я. Покачиваясь, я вскарабкался на крыльцо, проковылял к двери и позвонил три раза — два коротких звонка и один длинный. Минуту спустя дверь приоткрылась, насколько позволяла цепочка, и заспанный голос Фрица спросил:
— Это ты, Арчи?
— Нет, Микки-Маус! Открывай.
Дверь распахнулась, и я ввалился в прихожую. Разглядев мою ношу, Фриц отшатнулся со словами:
— Grand Dieu! Она мертва?
— Найн, даже не больна. Запри дверь.
Дверь в кабинет была нараспашку, и я вошел бочком, стараясь, чтобы Зорка не ударилась головой о косяк. Вулф сидел за столом, читая книгу. Увидев меня с грузом, он поморщился, захлопнул книгу, загнув страницу, выпрямился и недовольно потряс головой. Бросив взгляд на кушетку, я убедился, что она по-прежнему завалена картами, которые Вулф расстелил на ней три дня назад, распорядившись, чтобы их никто не трогал, так что я аккуратно опустил Зорку посреди ковра, с хрустом выпрямился, расправил позвоночник, ткнул указующим перстом в бесформенную груду на ковре и величественно провозгласил:
— Мадам Зорка, сэр.
Вулф сложил руки на необъятном пузе.
— Что с ней случилось?
— С ней-то? Ничего.
— Ты ее ударил?
— Нет.
— Не будь ослом. Ты не стал бы приносить на спине женщину и класть ее прямо на ковер, если бы с ней ничего не случилось. Она без сознания?
— Не думаю. Насколько я понимаю, она разыгрывает из себя мертвецки пьяную. Но мне кажется, что она притворяется. Я разыскал ее в любовном гнездышке, свитом в мансарде на Мэдисон-авеню. Барретт предоставляет гнездышку мебель, а Белинда Рид обеспечивает любовь. Такие дела. Зорка была там гостьей Белинды. Кстати, Зорка категорически отрицает, что звонила сюда, и отказывалась ехать. Мне пришлось позвонить Кремеру, чтобы надавить на них, и это подействовало. Держу пари, что она внимательно слушает, что мы говорим. Как бы она не задохнулась тут в своей шубейке.
Я нагнулся, расстегнул норковую шубку и распахнул ее. Вулф встал из-за стола, протопал к Зорке и остановился, хмуро разглядывая ее.
— Она без чулок.
— Вы правы.
— А что это на ней такое? Платье?
— О, нет. Скорее халат для расслабухи.
— Ты считаешь, что она притворяется?
— Уверен.
— Что ж… — Он повернулся и крикнул: — Фриц!
Фриц не заставил себя долго ждать.
— Принеси дюжину кубиков льда, — приказал Вулф.
Я склонился над пациенткой и пощупал ее пульс, потом приподнял верхнее веко, вгляделся в радужную оболочку глаза и возвестил, что все нормально — опыт можно проводить. Вулф посмотрел на меня и сурово кивнул. Фриц принес чашку с кубиками, и Вулф велел, чтобы он отдал чашку мне. Я взял один кубик и положил на щеку Зорке, но он соскользнул вниз. Я подобрал его и аккуратно положил в ямку у основания шеи, где ему лежалось вполне уютно. Потом я осторожно, но твердо приподнял ее руку, положил еще один кусочек льда в подмышечную впадину, опустил руку и крепко прижал.
Реакция последовала столь бурная и неожиданная, что я даже опрокинул чашку, и остальные кубики рассыпались по ковру. Зорка вскочила, едва не сбив меня с ног, да и сам Вулф еле успел отпрянуть, не то и его могла бы постичь та же участь. Зорка судорожно дернулась, и злополучный кубик вывалился из-под халата на пол. Она ошалело огляделась но сторонам, высмотрела кресло и плюхнулась в него.
— Что… что… — забормотала она.
— Вы неверно вжились в образ, — сказал я. — Нужно было спросить: «Где я?»
Зорка глухо застонала и обхватила руками голову. Вулф, подождав, пока Фриц собрал все кубики, вернулся к своему креслу и грузно сел. С минуту понаблюдав за Зоркой, он не выдержал и обратился ко мне:
— И что я, по-твоему, должен с ней делать? — брюзгливо спросил он.
— Понятия не имею. Вы же хотели ее видеть.
— Но не в таком виде.
— Отошлите ее домой, — посоветовал я. И тут же спохватился: — В такси.
— Мы не можем отослать ее домой. Ее разыскивает полиция, так что у ее двери наверняка выставлен пост, а я должен поговорить с ней первым.
— Пожалуйста — говорите.
— Я должен задать ей несколько вопросов. Она в здравом уме?
— Пожалуй, да. Но я сомневаюсь, чтобы она вам вразумительно ответила — со льдом или без оного.
Он посмотрел на нее в упор.
— Мадам Зорка, я Ниро Вулф. Я хотел бы кое-что обсудить с вами. Когда вы были в Югославии в последний раз?
Не отнимая ладоней от лица, она помотала головой, застонала и пробормотала что-то еще более неразборчивое, чем «грибблзук абгрындл».
— Послушайте, мадам, — терпеливо продолжил Вулф. Я вам сочувствую, но вопрос у меня очень простой.
И тут он выпалил пару фраз на непонятном языке, которые, возможно, имели какой-то смысл для Зорки, но никак не для меня. Но Зорка даже ухом не повела.
— Вы не понимаете по-сербско хорватски? — спросил Вулф.
— Нет, — буркнула она. — Этот я не понимай.
Вулф бился с ней целый час. Когда ему втемяшивало, его упорство не уступало его весу. Я исписал почти весь блокнот, но на сотне страничек не набралось бы и строчки полезных сведений. Например, Вулфу так и не удалось выяснить, была ли она хоть раз в Югославии, откуда у нее такое странное имя Зорка, где она появилась на свет, и вообще — появилась ли. Более или менее достоверно удалось установить одно — как-то раз Зорка провела по меньшей мере одну ночь в каком-то парижском отеле. И еще: в тот же самый год с помощью иностранного капитала ей удалось открыть мастерскую в Нью-Йорке на втором этаже отеля «Черчилль». А также несколько мелочей: ее родной язык был не сербско-хорватский, ни с Нийей Тормик, ни с Карлой Лофхен она не дружила, с Перси Ладлоу была знакома лишь шапочно, а уроки фехтования брала для того, чтобы не полнеть. Вот и все. Вулфу, правда, удалось вытянуть из нее признание, что она звонила к нам в контору, но торжествовать ему не пришлось: она не могла вспомнить ни слова из разговора! Ни единого слова!
В двадцать минут пятого Вулф со вздохом поднялся с кресла и сказал мне:
— Уложи ее спать в южной комнате, над моей спальней, и запри на ключ.
Зорка тоже встала, оперлась рукой о край его письменного стола и провозгласила:
— Я хочу домой.
— Дома вас ждет полиция. Как я уже вам говорил, я сообщил им о вашем телефонном звонке. Они увезут вас в участок и будут куда настойчивее, чем я. Итак?
— Хорошо, — простонала она.
— Спокойной ночи, мадам. Спокойной ночи, Арчи.
Вулф, тяжело ступая, протопал в прихожую к лифту.
Тащить Зорку вверх я не собирался, поэтому взбежал по лестнице, зашел в лифт, на котором вознесся Вулф, спустился в прихожую и отвез гостью в южную комнату. Полусонный и недовольный Фриц проверил, застлана ли постель, развесил полотенца, разложил туалетные принадлежности и поставил в вазочку наши фирменные орхидеи — каттлеи из вазы со стола Вулфа. Пусть Зорка не захватила с собой ночную рубашку, тапочки и зубную щетку, но зато могла вдоволь понаслаждаться орхидеями. Фриц отвернул одеяло, и я усадил Зорку на край кровати.
— Бедненькая, — покачал головой Фриц.
— Угу, — буркнул я. Потом спросил Зорку: — Может, вам помочь — с шубкой или еще как-нибудь?
Она помотала головой.
— Окно открыть?
Тот же ответ.
Мы оставили ее и вышли. Я запер дверь снаружи и положил ключ в карман. Когда я, наконец, улегся в собственную постель, было уже без десяти пять и в окно уныло скребся тусклый ноябрьский рассвет.
В восемь утра, умытый и одетый, но невыспавшийся и злой, я понес Зорке поднос с кофейником. Когда на мой третий и самый громкий звук никто не отозвался, я отомкнул дверь и вошел. Зорки и след простыл. Постель была в том же виде, в каком ее оставил Фриц. Окно с левой стороны, выходящее к пожарной лестнице, было поднято до самого верха.
