• Ниро Вульф, #52

11

 Утром в четверг, без четверти десять, я поставил машину перед домом № 78 на Хаддон плейс. «Как можно раньше» это назвать было нельзя, но я не хотел набрасываться на нее до того, как она позавтракает, а кроме того, мне не удалось добыть его фотографию до тех пор, пока Лон не появился в редакции «Газетт» в девять часов. Как мне скоро предстояло узнать, это вообще не имело какого-либо значения, поскольку часов в двенадцать она была уже мертва.

 Если бы утро было хорошим и солнечным, я, наверное бы предварительно обошел дом, чтобы взглянуть на террасу, где видел ее накануне. Однако погода была облачной, прохладной, и я, подойдя прямо к входу, нажал звонок. Дверь открыла высокая, прямая как жердь, женщина того типа, к которому относят членов организации «Дочери американской революции»; на ней было серое платье с черными пуговицами. Несомненно, мамаша, под опекой которой Джейн мучилась раньше и продолжала мучиться, наверное, сейчас.

 — Доброе утро, — поздоровалась она.

 — Доброе утро. Я Арчи Гудвин. Вы миссис Огильви?

 — Да.

 — Мне хотелось бы повидать вашу дочь — мисс Джейн Огильви.

 — Она знает вас?

 — Мы встречались с ней, но, возможно, что моя фамилия ничего не скажет ей.

 — Она — в келье.

 «Боже милосердный! — мелькнула у меня мысль. — Она постриглась в монахини!»

 — В келье? — переспросил я.

 — Да. Возможно, что она еще спит. Обойдите дом слева и от террасы следуйте тропинкой через кустарник.

 Обходя дом, как мне посоветовала женщина, я подумал, что мне следовало бы знать об этой келье, в которой, фигурально выражаясь, она жила. На террасе никого не было, и я пошел по гравийной дорожке, исчезавшей среди высокого кустарника, ветки которого образовали крышу над ней. Затем дорожка кончилась, и, пройдя между двумя большими кленами, я оказался перед дверью небольшого одноэтажного домика из серого камня с пологой крышей; окна по обе стороны двери были закрыты занавесками. Я постучал дверным молоточком в форме большого бронзового цветка с красным агатом в середине. Никто мне не ответил, я снова постучал, подождал несколько секунд, повернул ручку оказавшейся незакрытой двери и, слегка приоткрыв ее, окликнул в образовавшуюся щель: «Мисс Огильви!» Никакого ответа не последовало, и я, распахнув дверь, вошел в домик.

 Это была чудесная, превосходно обставленная «келья», и в ней, вероятно, было много кое-чего такого, на что следовало бы посмотреть, но в эту минуту мое внимание было целиком уделено ее обитательнице. Она лежала на спине на полу перед большой кушеткой, одетая в нечто, что я бы назвал голубым халатом, но что она называла, наверное, как-нибудь иначе. Одна ее нога была немного согнута, а другая вытянута. Приблизившись, я наклонился и потрогал ее руку, оказавшуюся совершенно холодной. Нога в чулке, но без туфли была тоже холодной. Девушка умерла минимум часов шесть назад, а то и раньше.

 Примерно на уровне сердца, вокруг разрыва в халате, виднелось небольшое темно-красное пятно, и я уже хотел расстегнуть застежку-молнию, чтобы взглянуть на рану, но тут же отдернул руку — пусть уж это сделает судебно-медицинский эксперт. Я выпрямился и осмотрелся. Никаких следов борьбы и вообще никакого беспорядка я не видел — ящики не были выдвинуты, и ничего не разбросано. В общем, все было так, как следовало, за исключением того, что хозяйка оказалась мертвой.

 — Сукин сын! — с чувством воскликнул я.

 На столике у стены стоял телефон. Я подошел к нему, обернул руку носовым платком и снял трубку, в которой сейчас же послышался продолжительный гудок. Возможно, что телефон был параллельным, а возможно, и нет — номер на нем был не тем, который я видел в телефонном справочнике. Я набрал наш номер, и когда мне ответил Фриц, попросил его соединить меня с оранжереей.

 — Да? — послышался голос Вулфа.

 — Извините, что я так часто беспокою вас, когда вы заняты с орхидеями, — извинился я, — но у меня новое затруднение. Я нахожусь в помещении на усадьбе Огильви, которое Джейн называла своей кельей. Она лежит здесь на полу, убитая ударом ножа в грудь, что произошло минимум часов шесть назад, а возможно, и раньше. Ее мамаша сказала мне, что ее дочь сейчас здесь и, возможно, еще не вставала. Я пришел сюда один. За исключением дверного кольца и дверной ручки, я ни до чего тут не дотрагивался. Если нужно, чтобы я поспешно вернулся домой за новыми указаниями, — пожалуйста. Скажем, что я постучался несколько раз, никто мне не ответил, и я ушел. Уходя, я могу зайти в дом и сказать миссис Огильви это.

 — Тебе следовало бы приехать к ней вчера вечером, — проворчал Вулф.

 — Может быть. Она, вероятно, была убита в то время, когда я пытался найти Лона Коэна. Если я должен уйти отсюда, мне следует сделать это как можно быстрее.

 — Почему ты должен уходить? Какие новые указания для тебя могут быть у меня?

 — Я подумал, что вы, возможно, пожелаете обсудить обстановку.

 — Вздор! Обсуждение сейчас ничему уже помочь не может.

 — В таком случае я остаюсь здесь.

 — Да.

 Вулф дал отбой. Я положил трубку телефона, полминуты подумал, вышел из домика, носовым платком вытер ручку двери, по дорожке вернулся к парадному входу в дом и нажал звонок. Дверь мне открыла снова все та же любящая мамаша.

 — Извините, что мне опять приходится беспокоить вас, — сказал я, — но мне кажется, что я должен поставить вас в известность. Мисс Огильви, видимо, там нет. Я стучал несколько раз, стучал громко, но никто мне не ответил.

 Женщину не встревожило это.

 — Она должна быть там, так как еще не приходила завтракать.

 — Я стучал долго и громко.

 — В таком случае она, вероятно, уехала куда-нибудь. Позади ее домика проходит маленькая улочка, на которой она обычно оставляет свою машину.

 — Она уехала без завтрака?

 — Возможно. Обычно она не делала этого, но тут могла.

 Я решил рискнуть, ибо было крайне маловероятно, чтобы Икс уехал бы на ее машине.

 — Какой марки ее машина?

 — «Ягуар».

 — Тогда он стоит на месте, я видел его. Пожалуй, миссис Огильви, вам следует пойти со мной и самой убедиться, в чем дело. У вашей дочери мог быть сердечный приступ или еще что-нибудь.

 — Сердечных приступов у нее не бывает. Ее «келью» я никогда не посещаю… — Женщина поджала губы. — Но, пожалуй, мне действительно следует… Хорошо, пойдемте вместе.

 Женщина перешагнула порог и захлопнула дверь за собой, а я посторонился, чтобы пропустить ее вперед. Вышагивая, словно сержант в юбке, она обошла вокруг дома и направилась по тропинке. Дойдя до домика, она уже хотела было взяться за ручку, но передумала и вначале постучала — три раза с промежутками. Не получив ответа, она повернула голову, чтобы взглянуть на меня, а потом распахнула дверь и вошла. Я вошел вслед за ней. Уже через три шага она все увидела и остановилась. Я прошел мимо нее и, подойдя к тому, что лежало на полу, присел на корточки. Прикоснувшись к руке, я расстегнул застежку халата, отвернул его, и взглянул на рану, и затем встал. Мать даже не пошевелилась, а лишь беззвучно двигала губами.

 — Она мертва, — сказал я. — Убита ударом ножа в грудь. Убийство совершено уже довольно давно.

 — Она все же покончила с собой, — заявила миссис Огильви.

 — Нет, она убита кем-то. Около нее нет никакого орудия.

 — Оно под ней или где-нибудь здесь еще.

 — Нет, это невозможно. Если бы она сама нанесла себе удар ножом, а потом вынула бы нож из раны, вокруг нее было бы много крови, а ее почти нет. Нож был вынут из раны после того, как сердце перестало биться.

 — Вы очень осведомлены.

 — Во всяком случае, я знаю что-то. Вы сами позвоните в полицию, или я должен буду сделать это?

 — Она покончила с собой.

 — Нет, она не самоубийца.

 — Кто вы такой?

 — Я — частный детектив Арчи Гудвин и имею некоторый опыт в расследовании убийств.

 — И вы утверждаете, что она убита?

 — Да.

 — Вы уверены в этом?

 — Да.

 — Слава богу! — Женщина отвернулась от меня и, увидев стул, опустилась на него, начала было сутулиться, но тут же выпрямилась. — Следовательно, нужно ставить полицию в известность?

 — Обязательно. — Я стал к ней лицом. — Полиции могло бы помочь, если бы я по телефону мог дать какую-нибудь информацию. Вы можете ответить на несколько вопросов?

 — Если я найду нужным сделать это.

 — Когда вы в последний раз видели свою дочь?

 — Вчера вечером, когда она из дома отправилась сюда.

 — В какое время было это?

 — Сразу же после ужина, в половине девятого или, может быть, немного позднее.

 — С ней был кто-нибудь?

 — Нет.

 — Она всегда ночевала здесь?

 — Не всегда, но часто. У нее есть своя комната в доме.

 — За ужином были какие-нибудь гости?

 — Нет, только мой муж, я и она.

 — К ней должен был прийти кто-нибудь?

 — Не знаю, но я могла и не знать, ибо она вообще редко говорила мне об этом.

 — Вы знаете что-нибудь о каком-нибудь письме или телефонном звонке в течение всего вчерашнего дня?

 — Нет, но я могла и не знать об этом.

 — Кто-нибудь приходил к ней после того, как она ушла из дома, или звонил по телефону ей?

 — Нет, дома нет, но кто-то мог прийти к ней сюда.

 — И все же кто-то приходил. Но кто? Через улочку за домиком?

 — Да. Это обычная городская улица под названием Дипперлейн… Я забыла вашу фамилию. Как вы сказали?

 — Гудвин. Арчи Гудвин. Вы слышали, чтобы вчера вечером на этой улочке заработал мотор идя чтобы остановилась машина?

 — Нет. — Женщина быстро встала. — Я должна позвонить мужу. К приезду полицейских ему следует быть здесь. Как скоро они могут приехать?

 — Минут через десять, а может быть, и скорее. У вас есть какое-нибудь предположение, кто мог убить вашу дочь? Вы подозреваете кого-нибудь в этом?

 — Нет. — Женщина повернулась и вышла, все еще вышагивая, как сержант.

 Я подошел к телефону, снова обернул руку носовым платком, снял трубку и набрал номер.