• Ниро Вульф, #13

Глава 7

 — В Вэн-Кортланд-парк, — приказал мне расположившийся на заднем сиденье Вулф.

 Если я когда-нибудь напишу книгу под названием «Мои интересные поездки», то эта будет первой по списку.

 Я был за рулём и нарушал воинский устав, расстегнув на три пуговицы китель, чтобы в случае нужды быстро и легко выхватить из кобуры пистолет. Это была моя собственная инициатива. Джон Белл Шетук сидел рядом со мной на переднем сиденье. На заднем в одиночестве восседал Вулф, выглядевший ещё более комично, чем всегда, ибо он не мог держаться за ремень, потому что в руках у него была граната. То ли он захватил её для самозащиты, то ли дли того, чтобы не оставлять в доме. Но держал он её крепко. И зачем в Вэн-Кортланд-парк? Он даже близко там не бывал.

 По Сорок седьмой улице я направился к Вестсайдскому шоссе.

 — Вы разумно поступили, мистер Шетук, беспрекословно приняв предложение поехать с нами, — прогрохотал Вулф.

 — Я вообще человек разумный, — сказал Шетук. По-видимому, он справился с собой, потому что раздражения в его голосе не слышалось. Он повернулся к Вулфу: — Что вы задумали, я не понимаю. Обвинить меня в убийстве Хэролда Райдера было абсолютной глупостью, не может быть, чтобы вы говорили всерьёз. Но вы сказали так в присутствии четырёх свидетелей. Я согласился поехать с вами, чтобы избавиться от них и дать вам возможность объясниться. Но подобное объяснение должно звучать весьма убедительно.

 — Постараюсь, — отозвался Вулф. Мы пересекли Сорок вторую улицу. — Арчи, поезжай медленнее.

 — Есть, сэр.

 — Постараюсь говорить по существу, — начал Вулф. — Если у вас что-либо вызовет протест, так и скажите. Прежде всего, хочу признаться, что то, что я наговорил вам и всем прочим, — ложь.

 — Но только мне вы в этом признались, — заметил Шетук. — Чем объясняется подобный факт? Чем он может быть оправдан? Продолжаю вас слушать.

 — Я выделю… — Вулф крякнул, потому что машина налетела на какой-то камень, — …всего лишь немногое из того, что наговорил. Я сразу понял, каким образом был убит полковник Райдер. С первого же взгляда на то, что осталось от его чемодана. Между прочим, у себя в офисе я приберёг письменное изложение происшедшего. Я не получал никакого письма от генерала Карпентера, но у нас был разговор по телефону. Он приезжает сегодня в Нью-Йорк и вечером ужинает у меня. Почти всё, что касается мисс Брюс, было мною выдумано. Её никто ни в чём не подозревает. Полковник Райдер не писал против неё никакого рапорта. Я не обращался в полицию с просьбой о том, чтобы за ней следили, когда она уйдёт из моего дома. Дело в том, что мисс Брюс — личный помощник генерала Карпентера и пользуется его полным доверием. Вчера вечером он сказал мне, что она одна стоит двух мужчин из числа его сотрудников. Я, правда, в этом сомневаюсь, но она поступила очень разумно, прихватив чемодан. Увидев его на расстоянии нескольких футов от двери приёмной, она сообразила, что его останки имеют большое значение.

 — Какое, чёрт побери, значение могут они иметь?! — не сдержался Шетук.

 — Перестаньте, — остановил его Вулф. — Не стоит притворяться невинным младенцем. Мисс Брюс также смекнула, что чемодан нужно забрать и показать генералу Карпентеру. Он послал её в Нью-Йорк, получив сведения о том, что кто-то из лиц, причастных к разведке, занимается перепродажей промышленных секретов. Именно она послала вам то анонимное письмо — правда, вас оно не испугало. Ни у кого в отношении вас не было ни малейшего подозрения. Такое же письмо было отправлено тридцати адресатам — тем, кто занимает ключевые позиции в органах законодательной власти и администрации. Наобум. В том числе и полковнику Райдеру. Доказательств против него не было никаких, но его взяли под наблюдение, и поэтому к нему из Вашингтона в качестве секретарши прислали мисс Брюс. По-видимому, он заподозрил что-то неладное, из-за чего и решил поехать к генералу Карпентеру и объясниться. Кроме того…

 — Господи боже! — перебил Вулфа Шетук. — Какой ужас! Какой позор! Если вы хотите выдвинуть против меня какие-то обвинения, я могу о себе позаботиться и обязательно это сделаю. Но Хэролд умер. И распространять клевету о покойнике…

 — Перестаньте, — оборвал его Вулф. — Я начинаю думать, что вы не только трус, но и дурак. Пытаетесь произвести на меня впечатление своей болтовнёй. Вы отлично знаете, для чего, не сопротивляясь, сели в машину и поехали со мной: желая выяснить, что и сколько мне известно. Позвольте мне продолжать и говорите только тогда, когда захотите произнести нечто существенное. На чём я остановился? Ах да, на мисс Брюс. Хватит о ней. Могу сообщить вам, что лейтенант Лоусон тоже откомандирован в Нью-Йорк по приказу генерала Карпентера в качестве помощника мисс Брюс. Со своими обязанностями он справляется неплохо. Я не стал бы излагать вам каких-либо военных тайн, которые вы могли бы передать тем, кому об этом знать не следует если бы не был уверен, что, пожалуй, меньше чем через час вас уже не будет в живых.

 Шетук молчал, не сводя глаз с Вулфа.

 Мы катили по Вестсайдскому шоссе. Я сам был настолько ошарашен, что, если бы вовремя не опомнился, обязательно ударился бы колесом о кромку тротуара.

 — Вы что, спятили? — наконец опомнился Шетук.

 — Нет, сэр, — ответил Вулф. — Я, правда, выдал вероятное за действительное, но порой приходится действовать именно так.

 — Меня не будет в живых? Через час? — рассмеялся Шетук и вовсе не загробным голосом продолжал: — Это нечто невероятное. Вы, наверное, собираетесь пригрозить разнести меня на куски этой гранатой, если я не подпишу признания, которого вы от меня потребуете? Немыслимая наглость!

 — Не совсем так. Что касается гранаты, то да, я взял её с собой для того, чтобы вы с её помощью совершили акт самоубийства.

 — Клянусь господом, вы спятили!

 — Не кричите на меня, — спокойно отозвался Вулф. — Лучше приведите в порядок свои мысли и попытайтесь сохранить самообладание. Арчи, куда ты едешь?

 — Съезжаю с шоссе к въезду в парк. А потом куда?

 — В глубь парка. Туда, где нет людей.

 — Есть, сэр. — Мы покатили вниз.

 — Закричали вы потому, — продолжал Вулф, обращаясь к Шетуку, — что первый проблеск того, о чём я говорю, наконец-то дошёл до вас. Вы поняли, что вам предстоит бороться за собственную жизнь. У себя в офисе я сыграл с вами злую шутку. Вы видели гранату на столе. Я сказал, что мисс Брюс, решив, будто я угрожаю её безопасности, провела в офисе семь минут, ушла, и граната исчезла. В эту минуту вы не могли не вспомнить, что сделали накануне с точно такой же гранатой. Когда майор Гудвин принялся выдвигать ящики — в них могла оказаться именно такая ловушка, какой воспользовались вы, — вы потеряли над собой контроль. Когда же я велел ему открыть чемодан… Жаль, что в эту минуту вы не могли себя видеть. Это было куда более красноречиво, чем если бы вы с криком вскочили с места и убежали. Арчи, чёрт побери, ты что, не видел ухаба? Вам, конечно, хотелось узнать, насколько я осведомлён. Насколько осведомлён генерал Карпентер. Не собираюсь вам сообщать. Вы сели в машину с намерением потягаться со мной в умственных способностях. Забудьте об этом. Будь мы в равном положении, ещё можно было бы гадать, кто и сколько набрал бы очков, но сейчас я на свободе и в безопасности, вы же человек, обречённый на смерть. Вас загнали в угол, и деваться вам некуда.

 — Я позволил вам говорить, — заявил Шетук. — Вы же несёте явную чушь.

 Мы въехали в Вэн-Кортланд-парк.

 Вулф не обратил внимания на слова Шетука.

 — Проходимец — не обязательно дурак, — продолжал Вулф. — Как вам известно, мистер Шетук, в общественной жизни на столь же высоких постах, как ваш, попадаются люди продажные, бесчестные, предающие то доверие, какое им было оказано, и тем не менее встречающие смерть в собственной постели, окружённые всеобщим уважением и сожалеющие лишь о том, что им не суждено прочитать на следующий день некрологи, восторженно повествующие об их достоинствах. Вы могли бы оказаться в их числе. Благодаря доброй репутации, приобретённой вами за услуги, оказанные людям богатым и влиятельным с помощью мошеннических операций, которыми вы руководили и защищали от нападок, вы могли бы даже достичь предела ваших амбиций. Но вам не повезло. Вы встретились со мной. Я обладаю двумя чертами. Во-первых, хитроумием, которым воспользовался сегодня, в результате чего вы оказались здесь со мной. Во-вторых, упрямством. Я решил, что простейшим выходом из сложившегося положения будет ваша смерть. И рассчитываю, что вы согласитесь со мной. Если же нет, если вы попытаетесь со мной бороться и будете хвататься за жизнь, вас ждёт печальный конец. Достаточных улик, чтобы возложить на вас вину в убийстве полковника Райдера, нет. Может, никогда и не появится, но и существующих хватит для того, чтобы обвинить вас и привлечь к ответственности. Сделать это я постараюсь непременно. Если вас оправдают, я начну розыски и не остановлюсь, пока не отыщу их. Ведь был убит ещё и капитан Кросс. Найдутся и следы сомнительных сделок, свидетельствующих о вашей торговле промышленными секретами, доверенными армии, чтобы помочь ей одержать победу в войне. Теперь, когда я знаю, кто вы и где искать, то много ли мне потребуется времени, чтобы найти документы, свидетельствующие о совершении вами тяжких преступлений, и подать на вас в суд, который признает вас виновным? Неделя? Месяц? Год? Что скажут ваши коллеги, когда убедятся, что вас вот-вот пронзит молния? Полковник Райдер уже никогда не сумеет вас изобличить, об этом вы позаботились, но есть другие. Что насчёт них, мистер Шетук? Можете ли вы полагаться на них и дальше, как вы полагались на вашего старого приятеля Райдера, когда мы доберёмся до них и они будут готовы заговорить? Всех ведь не убьёшь, как вам известно.

 Шетук отвёл взгляд, хотя по-прежнему сидел вполоборота к Вулфу, и я краем глаза видел, что он смотрит мимо меня в окно автомобиля.

 — Остановись, Арчи, — распорядился Вулф.

 Я свернул на траву и выключил мотор. Мы оказались на одной из глухих дорог в верхней части парка, где в будни нельзя было встретить ни души. Слева располагалась уходившая вниз роща, а справа — поляна со стоявшими по отдельности деревьями, которые тихо шелестели листвой. Не хватало только стада коров, чтобы подумать, будто мы оказались где-то в глубине Вермонта.

 — Это тупик? — спросил Вулф.

 — Нет, — ответил я. — Дорога ведёт вверх, где пересекается с северным шоссе, уходящим на восток.

 — Тогда вылезь, пожалуйста.

 Я так и сделал. Вулф протянул мне гранату.

 — Возьми эту штуку. — Он показал мне направо от дороги на большое дерево. — Положи её вон там возле ствола.

 — Просто положить на землю?

 — Да.

 Я выполнил указание. Прошёл добрых сто ярдов по поляне и назад, прикидывая, чья возьмёт. Вернувшись, я прислушался. По тону Вулфа — а он говорил твёрдо, сухо, уверенно — можно было понять, чему суждено случиться. Я не верил собственным ушам, нет, такого не может быть! Теперь, когда я не сидел за рулём и мог видеть лицо Шетука, я понял, что он ещё не оправился от того неожиданного удара, который был нанесён ему у нас в офисе. Он был нокаутирован, и Вулф отсчитывал секунды.

 Когда я очутился возле машины, Вулф говорил:

 — Если так, вы ошибаетесь. Я буду вести против вас кампанию, как, впрочем, и генерал Карпентер. У вас нет ни единого шанса на спасение. Если вас не приговорят к смерти избиратели штата Нью-Йорк, всё равно с вами будет покончено. Как минимум вас ждёт позор, ваша карьера рухнет. Не хочу притворяться, что привёз вас сюда, делая вам одолжение. Мы предпочли бы свершить над вами суд, но мы работаем для нашей страны, а наша страна находится в состоянии войны. Предать этот скандал [огласке — Прим. lenok555] означает нанести ей серьёзный удар. И если можно, его следует избежать. Я говорю это вовсе не для того, чтобы убедить вас, ибо знаю, что это бесполезно. Я просто объясняю, зачем я вас сюда привёз.

 Я открыл дверцу со стороны Шетука, прислонился к ней, чтобы она не закрылась, и сказал Вулфу:

 — Там рядом с деревом лежит плоский камень. На него я и поставил гранату.

 Шетук взглянул на меня, будто хотел что-то сказать, но не решился. Не сводя с меня глаз, он облизал губы, потом ещё раз.

 — Вылезайте, мистер Шетук, — суровым тоном распорядился Вулф. — Тут идти недалеко, не дальше, чем по коридору до офиса полковника Райдера и обратно. Тридцать-сорок секунд, и всё. Мы подождём здесь. Газеты объявят, что произошёл несчастный случай, я вам обещаю. Некрологи получатся отменные, в них будет всё то, на что только может надеяться любой политический деятель.

 — Вы не можете рассчитывать, что я… — У него упал голос, но через минуту он снова заговорил: — Вы не можете рассчитывать, что я… — Он попытался сглотнуть, но ничего не получилось.

 — Помоги ему вылезти, Арчи.

 Я потянул его за локоть, и он подчинился. Нога у него подвернулась, но я его поддержал и помог сделать первые шаги по траве.

 — Всё будет в порядке, — сказал Вулф. — Садись и поехали.

 Я влез в машину, захлопнул дверцу и сел за руль.

 — Если вы передумаете, мистер Шетук, — через открытое окно сказал Вулф, — вернитесь на дорогу, и мы отвезём вас в город, но борьба будет продолжаться. Я не советую вам этого делать, однако вы вправе не прислушаться к моему совету. Вы трус, мистер Шетук. У меня большой опыт, но я ещё ни разу не сталкивался с таким малодушным убийством, как случай с полковником Райдером. Задумайтесь над этим и, идя по поляне, убеждайте себя: «Я трус. Я трус и убийца». Это поможет вам дойти до конца. Вам нужно нечто такое, что поможет преодолеть эти сто ярдов, и, поскольку у вас отсутствует отвага, пусть этим будет ваша внутренняя потребность оправдать себя. И помните: если вы вернётесь, вас буду ждать я.

 Вулф умолк, потому что Шетук пошёл. Он шагал медленно, спустился в небольшую впадину, где был сток для воды, потом снова поднялся. Потом он пошёл быстрее, явно направляясь прямо к дереву. На полпути он за что-то зацепился и чуть не упал, но выпрямился и ускорил шаг.

 — Включи мотор, — приказал мне Вулф. — Поезжай вперёд, но медленно.

 Я решил, что это ошибка. Шетук обязательно услышит шум мотора, и неизвестно, как он поступит в этом случае. Но я сделал то, что мне было велено, стараясь действовать как можно тише. Я вывел машину обратно на дорогу, и мы поползли наверх, миновав сначала сто ярдов, потом двести.

 — Остановись, — сказал Вулф.

 Я переключил скорость в нейтральное положение, потянул ручной тормоз, — мотор продолжал работать, — повернулся и посмотрел на луг. На секунду я разглядел опустившегося на колени Джона Белла Шетука и затем…

 До нас донёсся только звук, причём вовсе не такой громкий, как я ожидал. Взвихрилось облако пыли. Но в ту же минуту, может, секунды через три-четыре, послышался мягкий шелест: это осколки падали на траву — так падают первые капли летнего дождя, который потом переходит в ливень.

 — Поезжай, — коротко приказал Вулф. — Найди телефон-автомат. Я обязан доложить обо всём, что произошло, инспектору Кремеру.