- Ниро Вульф, #8
Глава 7
У меня глаза на лоб полезли. Комическая сторона дела исчезла, будто ее и не бывало.
— Почему ты так решил, Фред?
— Так ведь я его обшарил. Посмотри на столике.
Я на цыпочках подошел и принялся разглядывать кучку самых разных предметов: среди прочего — водительские права на имя Юджина Дэйвиса, его же членский билет адвокатской коллегии города Нью-Йорка, пропуск на нью-йоркскую Всемирную выставку 1939 года с фотографией владельца, страховое свидетельство, три письма мистеру Юджину Дэйвису на его рабочий адрес… и два любительских снимка Нейоми Кари, один — в купальном костюме.
Я обратился к Фреду:
— Иди и покарауль у дверей в холл… В случае чего поднимай тревогу. А я тут еще покопаюсь…
Осмотр получился беглым, но тщательным. Дэйвис храпел как медведь в берлоге. Я ухитрился обыскать все — и спальню, и кухню, и ванную комнату, и большую приемную, как я ее назвал, и еще какую-то комнатушку. Не пропустил даже уборной и стенных шкафов. Наверное, я бы от радости прямиком вылетел из окна, если бы нашел сейчас последнее завещание Ноэля Хауторна, датированное любым числом после седьмого марта 1938 года. Но мне этого не удалось. Ни завещания, ни чего иного, имеющего хотя бы отдаленное касательство к нему или к убийству, там не было. Если только не считать еще трех снимков Нейоми Кари, различных форматов и ракурсов, каждый из которых был надписан «Юджину». На них стояли тридцать шестой и тридцать пятый годы. Даже холодильник был пуст.
Бросив прощальный взгляд на члена адвокатской коллегии, я забрал Фреда, пошел вместе с ним к машине и отвез за угол. Тут я затормозил у обочины и потребовал:
— Рассказывай, как было?
Фред запротестовал:
— Сперва остановимся в таком месте, откуда можно видеть…
— Он продрыхнет еще несколько часов. Выкладывай, дорогой!
— Ну, в общем, я за ним следил…
— Из «Санторетти» он вышел вместе со своей компаньонкой?
— Да, в двадцать три часа. Они пешком добрались до Лексингтона. Я шел следом, Сол ехал на автобусе. Затем Дэйвис усадил дамочку в такси, и Сол двинул за ней, А мой красавчик стоял и глядел, как машина удаляется по направлению к центру, пока она совсем не скрылась. Потом повернулся и зашагал на юг, будто забыл что-то во Флориде. Настоящий жираф! Я чуть не бегом за ним поспевал. Этот болван явно чесал на Шестую улицу.
— Ладно, мы его предупредим, чтобы впредь такого не было. Представляю, какие муки ты перенес. Опусти, пожалуйста, эти подробности, я просто не в состоянии их выслушивать!
— Ну да, зубоскальничать ты, конечно, мастер! На Пятой улице он завалился не то в бар, не то в ресторанчик под названием «Белмен». Я знаком там с одним барменом. Вот, значит, переждал немного на улице и тоже вошел в зал. За стойкой как раз был мой приятель Сэм. Я взял себе выпить и чуток с ним потрепался. Мой подопечный нагружался рядом за столиком. Минут за десять высаживал стакан, ставил на стол и требовал повторить. И так — часа полтора. Сэм уже начал хмуриться, ну я и спроси, кто он такой. Кстати, на все эти порции и полпорции у меня дуриком ушли два доллара шестьдесят центов.
— Могу поспорить, что так оно и было — Только тебе придется подождать, пока Вулф не проверит твой счет, но, но правде говоря, я бы его всерьез не принял.
— Эй, Арчи, ты что мелешь?
— Ладно, давай закругляйся.
— А с чего ты так заважничал? Тоже мне начальство! Сэм сказал, что этот тип постоянно к ним шляется, но иной раз перебирает. Фамилия его Даусон и живет он где-то поблизости. За последние два года Сэму несколько раз приходилось вытуривать его на такси.
Так вот, в конце концов, «Даусон» свалился бесповоротно. Сперва мы с Сэмом попытались привести его а чувство, но потом плюнули и решили отвезти домой. Я взял это на себя, и Сэм назвал меня настоящим другом и всем таким прочим. По лестнице надо было тащить его волоком, а он оказался до того тяжелым, что я чуть не бросил мерзавца прямо на ступеньках.
— Сол говорил, он сухощавый.
— Сол его наверх не волочил. В общем, здесь мы оказались в четверть шестого. Я снял с него штаны и ботинки, уселся рядом и начал думать. Во-первых, о том, зачем в такую рань вытаскивать тебя из постели? Ведь ты по утрам любишь…
— Итак, ты вздремнул, а потом принялся трезвонить; «SOS, Арчи…»
— И вовсе я не спал.
— Знаешь, по-моему, шефу все-таки следует заплатить за твои порции и полпорции, тогда мы наконец выясним, сколько у тебя Сэмов-приятелей во всех барах города. Подожди, я скоро вернусь.
Я выскочил из машины, побежал за угол и из ближайшей аптеки позвонил.
— Алло, — сказал знакомый голос.
— Фриц, это Арчи. Нажми-ка зуммер в теплице.
— Мистера Вулфа там нет.
Я глянул на часы: три минуты одиннадцатого.
— О чем ты толкуешь? Он должен быть наверху!
— Да нет, Арчи, мистер Вулф уехал.
— Ты с ума сошел. Если он велел тебе так отвечать, то сейчас кого ты хочешь одурачить? Немедленно позвони на крышу!
— Арчи, уверяю тебя, это правда. Его вызвали по телефону, и он сразу ушел. Просил кое-что тебе передать. Подожди, я записал. Во-первых, Сол договорился, что Орри его сменит. Во-вторых, из-за твоего отсутствия хозяин был вынужден нанять такси. В-третьих, тебе надлежит отправиться на «седане» в резиденцию покойного мистера Хауторна, что на Шестьдесят седьмой улице.
— А ты не разыгрываешь, Фриц?
— Клянусь богом, Арчи. Знаешь, у меня самого дыхание перехватило.
— Охотно верю.
Я повесил трубку и вернулся к машине, в которой терпеливо торчал Фред.
— Началась новая эра. Земля изменила свою орбиту и стала вращаться в другую сторону. Мистер Вулф выехал из дому по делам.
— Да ну! Брехня!
— Ничего подобного. Фриц клялся господом богом. Вулф действительно уехал на такси Значит, если ты…
— Что же такое творится, Арчи? Его или убьют, или…
— Будто я не знаю! Давай, возвращайся домой и досыпай. Твой приятель Дэйвис еще несколько часов продрыхнет. Если понадобишься, мы тебя известим.
— Но Мистер Вулф…
— Я уже мчусь ему на выручку.
Он вылез из машины и, пока я разворачивался перед домом, обеспокоено глядел на меня, сокрушенно качая головой. Лично я не очень тревожился, просто был слегка заинтригован.
В гараже я сменил «родстер», двухместный автомобиль с открытым верхом, на «седан» — машину с закрытым кузовом, описал круг и снова полетел на север.
Трезво поразмыслив, я пришел к выводу, что только плачевное состояние банковского счета могло заставить Вулфа нарушить раз и навсегда установленное правило самому не выезжать по делам. Но с другой стороны, я даже не догадывался, что временными финансовыми затруднениями он озабочен до такой степени!
И когда, поставив «седан» на улице, я шел к каменному дому Хауторнов, мне было искренне жаль Вулфа.
Поскольку у входа не толпились любопытные, газетные репортеры не пытались заглянуть в окна и фотографы не совали мне в физиономию свои камеры, я пришел к выводу, что Скиннер с Кремером еще не подняли общей тревоги.
От дворецкого, отворившего мне двери, за милю несло благовоспитанностью и обходительностью «слуги из хорошего дома».
Я сказал:
— Доброе утро, Джинс. Я лорд Гудвин. Если мистер Вулф добрался сюда живым, он должен меня ждать. Такой большой, толстый человек. Он здесь?
— Да, сэр. — Дворецкий пересек огромный холл и встал сбоку, пропуская меня вперед. — Сейчас я доложу миссис Данн и мистеру Вулфу о вашем приезде.
Я отпустил его величественным кивком головы, и он исчез.
Так вот почему Вулф примчался к ним, словно крапивник, строящий гнездо! Он уже считал, что гонорар у него в кармане, а когда денежки стали ускользать, решил их «заработать»! Говорят, нет худа без добра, но и добра без худа не бывает!
Я решительно отбросил в сторону подобные мысли и огляделся.
Несмотря на внушительные размеры, элегантность и старания соответствовать представительному дворецкому, жилище было не таким, в каком хотелось бы жить мне, если бы у меня умер дядюшка-миллионер. Чрезмерное количество стульев выглядело так, будто они расставлены для красоты, а не для того, чтобы на них сидеть. Единственной понравившейся мне вещью было мраморное изваяние женщины с протянутой рукой, которая, по-моему, старалась дотянуться до банного полотенца. Поскольку статуя находилась в углу, я подошел к ней поближе, дабы разглядеть как следует, и неожиданно почувствовал, что кто-то смотрит мне в затылок, хотя никаких шагов я не слышал.
Я повернулся на каблуках и убедился, что прав: в противоположном конце комнаты лицом ко мне стояла миссис Ноэль Хауторн. То есть, она бы стояла лицом, если бы оно просматривалось. На ней было длинное серое платье и вуаль того же серого цвета.
Она молчала и не двигалась.
Эта мерзкая тряпка вызывала во мне настоящую аллергию. Кто бы мог подумать, что вуали противопоказаны для моей нервной системы. Я хотел сказать «доброе утро, миссис Хауторн» с присущей мне вежливостью, но решил, что голос у меня прозвучит ненатурально. И не сказал ничего.
Простояв так около часу (в действительности, наверное, прошло секунд девять), она повернулась и исчезла за драпировками, совершенно неслышно ступая по толстому ковру.
Я переместился на прежнюю позицию, но у меня руки чесались что-то предпринять. Очевидно, будь у меня меч, я бы, подобно Гамлету, проколол эту чертову штору!
Но прежде, чем я остановился на каком-то поступке, сзади меня настиг голос:
— Привет!
Я развернулся, похоже, не слишком изящно, но зато быстро, увидел человека, который меня окликнул, и почувствовал себя безнадежным болваном. Потому повторить сумел только такое же «привет».
Сейра Данн, «профессиональный чертенок», сделала пару шагов навстречу.
— Извините, позабыла наше имя. Вы что, собираетесь сидеть с Ниро Вулфом и моим папой?
— Ну да, если доживу, конечно.
Она стояла, глядя прямо на меня смелыми глазами своей матери.
— Нельзя ли вас кое о чем попросить? Передайте Ниро Вулфу, что мне бы хотелось увидеть его. И лучше поскорее. Только чтобы папа не слышал.
— Попробую. Впрочем, вы можете сэкономить время, объяснив мне, зачем он вам понадобился…
Она нахмурила брови.
— Может, вы и правы. Понимаете, он обязательно должен узнать…
Сзади раздался шум, и она обернулась. В дверях показался дворецкий.
— Да, Теркер?
— Прошу прощения, мисс Данн, ваш отец ожидает мистера Гудвина наверху.
— Ничего, потерпят, — заявил я, — если вы действительно хотите…
Она покачала головой.
— Нет, тогда бы… Просто передайте ему мои слова. Ладно?
Я пообещал и пошел следом за дворецким. Из холла мы по винтовой лестнице поднялись на второй этаж. Миновали первую дверь с правой стороны и отворили следующую.
Одного взгляда хватило, чтобы понять, насколько эта комната ближе к моему представлению о том, каким должно быть помещение, если у тебя водятся деньги. На трех стенах до самого потолка — стеллажи с книгами, картины, изображающие собак и лошадей, в углу — просторный письменный стол, удобные кресла всюду, а напротив — великолепный радиоприемник.
За столом никого не было. Ниро Вулф занимал кресло, обтянутое коричневой кожей и повернутое от окна. Миссис Данн пристроилась на краешке другого. Между ними стоял высокий сутуловатый мужчина в рубашке с расстегнутым воротом. У него были растерянные, глубоко посаженные глаза и целая шапка курчавых седеющих полос… Я сразу узнал его по газетным фотографиям. Кроме того, он прославился своей привычкой снимать пиджак и жилет при всяком удобном случае.
Вулф ворчливо поздоровался. Джун представила меня мужу.
— Садись, Арчи, — сказал Вулф. — Я уже объяснил твои функции мистеру и миссис Данн. Что, у Фреда снова неприятности?
— Нет, сэр. Пожалуй, такое неприятностями не назовешь. Следуя полученным от меня инструкциям, он до пяти часов гулял по улицам и сидел в баре, лакомясь разнообразными напитками. Затем понадобилось проводить домой одного из завсегдатаев, и Фред согласился. В квартире этого типа я к нему и присоединился. Адрес вам должен был передать Фриц. В общем, в девять я туда примчался. Любитель ресторанов валялся на постели в коматозном состоянии, вызванном сильнейшим опьянением. Тогда я посмотрел, все ли в порядке, позвонил домой и узнал от Фрица ваши инструкции. Ну а Фред отправился к себе спать.
— Имя завсегдатая известно?
— Да, сэр.
— Ну?
Я пожал плечами. Если крышку нашего котла можно было приподнять для члена кабинета и его супруги, то возражать не стоило.
— Юджин Дэйвис из юридической фирмы «Данвуди, Прескотт и Дэйвис».
— Ага.
— Дэйвис? — удивилась миссис Данн.
— Вы с ним знакомы? — спросил Ниро Вулф.
— Не слишком. К тому же давно не видела. — Она повернулась к супругу. — Ты должен его помнить, Джон. Юджин Дэйвис, партнер Гленна. Я и не думала, что кто-то из нас с ним встречался после того, как мы переехали в Вашингтон.
Данн неуверенно кивнул.
— Кажется, вспоминаю. Малый с тонким носом и очень красными губами… Но разве он имеет отношение к нашей истории? Юджин Дэйвис, я правильно понял?
— Пока не знаю, — сказал Вулф. — Во всяком случае, сейчас он в бесчувственном состоянии и вполне может подождать. Вы что-то говорили, сэр?
— Да. — Покосившись сперва на меня, Данн обратился к Вулфу: — Мне не по душе, что здесь присутствуют посторонние, но, похоже, мои желания в расчет не принимаются. — В голосе его зазвучали горькие нотки.
— Вы неправы, — возразил Вулф. — А без мистера Гудвина я как без барабанной перепонки. Продолжайте, вы как раз остановились на замечательном, полном драматизма заявлении, которое мне крайне понравилось, ибо я неисправимый романтик. Сказали, что хотите вручить мне свою судьбу.
— Тут нет никакого драматизма, это всего лишь констатация факта.
— Я и факты люблю.
— А я нет, — пробормотал Данн, — особенно такие.
Неожиданно он повернулся, взглянул на жену, потом подошел к ней и поцеловал в губы.
— Джун, дорогая, ведь я с тобой почти не поздоровался. Милая моя!
Он притянул ее к себе, поцеловал еще раз и начал что-то нашептывать.
Специально для меня Вулф пояснил:
— Мистер Данн только что приехал из Вашингтона. Он из аэропорта звонил.
Наконец Данн выпрямился и снова обратился к Вулфу:
— Вы слышали, какие разговоры ходят про Ноэля Хауторна и меня?
Вулф кивнул.
— Отчасти, сэр. Редактор «Газетт» раз в месяц обедает со мной. Будто бы в Государственном департаменте было решено предоставить Аргентине крупный заем. Вскоре после того, как об этом было объявлено официально, выяснилось, что компания, контролируемая Даниэлем Галленом, уже получила в Аргентине значительную промышленную концессию. А Ноэль Хауторн вроде бы через вас, своего родственника, выведал тайную информацию о займе и его условиях. И теперь вы, государственный секретарь, уличены в надувательстве.
— Вы этому верите?
— Я в такие дела не влезаю…
— Так вот, все это — отвратительная ложь. Но если вы к ней прислушиваетесь, то выполнить мою просьбу будете не в состоянии.
— У меня нет никаких причин, чтобы верить чему-то или не верить. Ни от чего я, конечно, не отгораживаюсь и глаза ни на что не закрываю, но в помойках рыться ненавижу. Как гражданин, я одобряю и политику вашу, и методы. Я детектив-профессионал. И если берусь за работу, то выполняю ее добросовестно. Короче, чего вы от меня ждете?
— Вы блестяще справились с делом Ветцлера.
— Благодарю вас, сэр. Но каково же ваше поручение?
— Я хочу, чтобы вы узнали, кто убил Ноэля Хауторна.
— Ах, вот как.
Вулф вздохнул.
Искоса посмотрев на Джун, я заметил, что она нервно сцепила руки, лежащие на коленях. Данн смотрел Вулфу прямо в глаза.
— Моя карьера в любом случае испорчена, — проговорил он, — так же как карьера жены, поскольку от моей она неотделима. Примерно через месяц мне придется подать в отставку. На днях я, конечно, выясню, каким образом бюро Галлена удалось завладеть такими сведениями. Шурин клялся, что вообще ничего не понимает. Никакие препятствия, интриги и зависть меня не остановят. Но в первую очередь надо расследовать убийство. — Данн сжал кулаки. — Мой бог, разве могу я сейчас уехать из Нью-Йорка!
Вулф, хмыкнул.
— Мисс Мэй Хауторн вроде бы предполагает, что ваши политические противники нарочно используют смерть Хауторна в качестве рычага, который вас свалит. Вы с ней согласны?
— Не знаю. Во всяком случае, не предъявляю категорических обвинений… Зато мне прекрасно известно, что, если убийство не будет разгадано, я никогда не выберусь из этого кошмара, ни при жизни, ни после смерти, а полиция вряд ли справится со столь трудной задачей. Нет, не те у нее возможности… — Данн нахмурился. — Неприятность с Аргентиной совсем истрепала мне нервы, они вот-вот сдадут… я никому больше не верю. Никому! Люди, сидящие со мной за одним столом во время заседаний кабинета, только помогут снять с меня скальп. Разве могу я доверить свою судьбу, даже больше, чем судьбу, окружному прокурору Рокленд-Каунти или такому скользкому типу, как Вилли Скиннер? Во всем Вашингтоне не найдется человека, который помог бы мне в подобном деле. Впрочем, вообще никто не любит выручать людей, идущих ко дну, особенно людей, занимающих высокое положение. Вы нужны мне, мистер Вулф. Я прошу вас выяснить, кто убил Хауторна.
— Погодите… — Вулф заерзал на стуле. — У меня уже есть одно поручение…
— Я в курсе. Послушайте сначала. Зарабатываю я пятнадцать тысяч в год и с трудом свожу концы с концами. Но если мне придется уйти в отставку и снова заняться частной практикой…
Вулф махнул рукой.
— Ну уж коли вы мне судьбу свою доверяете то за гонорар я могу не волноваться. Речь не об этом: в предполагаемой ситуации мне бы пришлось одновременно смотреть в разные стороны. Ваша жена, ее сестры и миссис Хауторн попросили меня разобраться с завещанием. Они мои клиенты. Если я соглашусь еще и на вас работать, может статься, что мне, против собственного желания…
Вулф не стал договаривать до конца.
Данн взглядом потребовал продолжения, но тут раздался стук в дверь и появился дворецкий.
— Что случилось? — спросил Данн.
— К вам трое джентльменов, сэр. Мистер Скиннер, мистер Кремер и мистер Хомберт.
— Попроси подождать. Скажи им… пусть посидят в музыкальной комнате. Я их там приму.
Дворецкий поклонился и вышел. Джун искоса посмотрела на Вулфа и спокойно проговорила:
— Очевидно, вы намекаете на то, что его мог убить один из нас?
— Ерунда! — вспыхнул Данн.
Джун покачала головой.
— Ерунда для тебя, но не для мистера Вулфа… — Она перевела взгляд на последнего. — Уж коли мы обратились к вам с просьбой, значит, надеемся на вас. Вы действительно допускаете, что преступник — кто-то из нашей семьи?
— Я об этом вообще еще не думал, — раздраженно ответил Вулф. — Сперва мне нужно кое-что понять. Случившееся меня абсолютно не вдохновляет. Если бы, например, убийцей оказалась мисс Мэй Хауторн, я бы предпочел за ваше дело не браться. Мне просто-напросто нужны деньги, а за историю с завещанием я рассчитываю кое-что получить, В идеале, конечно, надо было бы им ограничиться, только гордость проклятая не позволит. Сам Джон Чарльз Джеральд Данн вручает мне свою судьбу. Чего можно ожидать от такого самолюбивого человека, как я? — Вулф хмуро посмотрел на Данна. — Предупреждаю вас, сэр: если я начну преследовать убийцу, он будет пойман.
— Надеюсь.
— Я тоже, — подхватила Джун. — Мы все надеемся.
— Все, за исключением одного, — угрюмо поправил ее Вулф. — Пока мне решительно ничего неизвестно, и если мистер Скиннер придерживается версии, что Хауторн был убит кем-то из ваших гостей, то я здесь ни при чем. Но начать мне тоже с них придется. Отдельно поговорю с каждым. Кто сейчас дома?
— Сестры, — ответила Джун, — дети. И, по-моему, мисс Флит.
Тут вмешался я:
— Внизу мне встретилась миссис Хауторн, во всяком случае, кто-то в вуали.
— Для первого раза достаточно, — изрек Вулф. — Как вы настроены, мистер Данн? Думаю, Скиннер не обидится, если подождет еще несколько минут. Значит, вы кололи дрова… Мисс Мэй Хауторн рассказывала, что ее спрашивали, слышала ли она непрерывный стук топора от половины пятого до половины шестого.
— Конечно, не слышала! — отрезал Данн. — Ведь я не робот. Да и был я как на иголках. Мне не нравилось, что Ноэль Хауторн приехал, даже по случаю юбилея.
— Значит, веселой, беззаботной вечеринки не было?
— Не было.
— О том, как подстрелить ястреба, заговорили около четырех?
— Понимаете, он поселился в наших местах и все время кружил над лесом. Накануне Эймс жаловался, что он утащил цыпленка, ну я и рассказал об этом Ноэлю. Тот загорелся. Он вообще любил охоту, в отличие от меня. Тогда я отыскал Эймса и попросил у него для Ноэля дробовик. А сам другой дорогой, позади сараев, отправился колоть дрова, чтобы «сбросить давление».
— Хауторн по собственному почину пошел на охоту? Или вы ему предложили?
— Но собственному, — ответил Данн, хмурясь. — Послушайте, вы бы лучше допросили меня последним. Я же знаю ваши способности и обманывать не собираюсь. Мне бы никогда не хватило решимости пригласить вас что-то расследовать, если бы у меня земля не горела под ногами.
— Теперь это уже моя забота, мистер Данн… А посторонние присутствовали при вашем разговоре о ястребе?
— Да, мы все как раз пили чай на лужайке.
— Тогда можно и у них спросить. Итак, ничего я из вас не выудил. А не припомните ли вы какую-нибудь особую деталь? Любой пустяк годится.
— Нет. Сейчас ничего в голову не идет.
Вы никого не подозреваете?
— Подозреваю. Его жену. Вернее, вдову.
— Правда? — Брони у Вулфа поползли вверх. Есть особые основания?
— Но ведь нельзя так голословно, Джон, — возмутилась Джун. — Конечно, бедняжка Дейзи озлоблена, она нервничает…
— Я всего лишь говорю то, что думаю, дорогая. Мистер Вулф спросил, не подозреваю ли я кого-нибудь… Правда, особых оснований у меня действительно нет. Просто она по натуре недоброжелательна, а мужа и вовсе люто ненавидела.
— Вы ни от кого не почувствовали запаха пороха?
— Да нет…
— Ладно… — Вулф взглянул на его супругу. — А что скажет миссис Данн? Вы ходили за малиной, не так ли?
— Да.
— В котором часу примерно?
— Как только Ноэль ушел с ружьем, а муж отправился колоть дрова. Мы закончили чаепитие и разбрелись кто куда. От кого вы узнали?
— От вашей сестры Мэй. Малина была дикая?
— Нет. У нас в огороде своя растет.
— Выстрелы по воронам вы слышали?
— Да. И, кстати, третий, последний, тоже… Он был каким-то приглушенным, тихим, но все же внятным. Я подумала тогда, что брат стреляет в ястреба. Это было незадолго до пяти. Малину я уже собрала и как раз направлялась за листьями винограда. Домой я вернулась в десять минут шестого.
— Мне говорили, что Тайтус Эймс называл то же время.
Джун кивнула.
— Он доил коров.
— Да. Похоже, все были чем-то заняты. Как вы думаете, миссис Данн, из моих вопросов толк получится?
— Не знаю. Но я на любой с удовольствием отвечу.
— Может, хоть вы вспомните что-нибудь полезное?
— Нет. Многое расскажу о брате, о его характере, об отношении к нам, но не больше.
— Отчего же? Предмет сей весьма интересен, и мы к нему еще вернемся, но не сейчас. Кстати, миссис Данн, мне бы хотелось послать своего человека в ваш загородный дом. Разрешите вас попросить чиркнуть Тайтусу Эймсу записку. Пусть тот позволит ему все кругом осмотреть и ответит на вопросы, если таковые последуют. Человека зовут Фред Даркин.
— Я сам сейчас же напишу, — сказал мистер Данн. — А потом позову сюда… кого позвать в первую очередь, мистер Вулф?
За него ответил я:
— Вашу дочь, мисс Данн, если не возражаете.
— Мою дочь? — поразилась Джун. — Но ее там не было, она приехала гораздо позже.
— И тем не менее, первой мы поговорим с ней, — твердо заявил я.
Джун согласилась, и они вместе с мужем вышли из комнаты: он обнимал ее за плечи, а она его — за талию.
Когда дверь за ними затворилась, Вулф спросил:
— А почему дочку?
Открыв ящик письменного стола и поискав бумагу, чтобы записать их показания, я ответил:
— По ее личной просьбе. Она мечтает завоевать приз на конкурсе, представив туда наш портрет.
